Статья Екатерины Филипповой "Правые и левые" (Панорама N40, декабрь 1997) побудила основателя и ведущего теоретика Мерлин-клуба Владимира Котова к размышлениям на затронутую тему, результатом которых стали два с половиной письма в редакцию Панорамы.
Письмо первое
Налево и снова направо
Приволакивая левую ногу, станцуем
для Уицилопочтли - Колибри Левой Стороны!
"...позабыв, что движенье направо
начинается с левой ноги..."
14 мая 1998, с поправками - 25 июня 1998
Привет, Григорий!
Попалась тут мне в руки декабрьская "Панорама". Самое достойное, что там есть - статья Кати (ну еще Тарасов, как всегда, нормально читается, но это все же ординарный текст).
И очень она мне ко времени пришлась, кстати. Я тут обещался на сайте Молинформа сделать рубрику "андеграунд" и переболел непонятностью, неадекватностью этого слова. Соответственно, сопоставлял что было и что стало, и как вся культура перевернулась вверх тормашками, все перетряслось, причем перемена эта реальнее и глубже, чем смена госпорядка и власти (сама по себе эфемерная и реальная лишь в контексте тотального перемагничивания системы ценностей, в контексте языка как субстанции и инструмента социальной магии).
По поводу правого и левого хочу высказать несколько довольно хаотичных замечаний именно как "мерлин-клубовец" и спец по теме снов (соответственно, скрытой, сновидческой, левой стороне коллективной яви).
Немного воспоминаний:
В эпоху СССР коммунистов, например, называли левыми разве что вузовские преподаватели. Господствующий язык уже с превеликой настороженностью относился к слову "левый". Левая молодежь? Нет, говорили исключительно:"прогрессивная молодежь", "передовая" и т.д. В новостях о левых и правых говорили лишь в контексте "левые и правые экстремисты", каковые, естественно, "смыкаются".
Про буржуев тоже не часто говорили "правые силы", предпочитая слово "реакционные".
Вместе с тем интеллигенция и молодежь уверенно называли художников "бульдозерной" выставки "левыми".
Катя права, расшифровывая "левый" как "реформатор". И вспоминая о поверьях про левую ногу и проч. - тоже.
Во всех обществах всех времен правое соответствовало общепринятому, левое - нарушениям табу, беззаконию, колдовству, карнавальности. В Индии есть Вамамарга - "путь левой руки" - направление, связанное с магией, эротикой тантры и всяческими кощунствами. А главное - этот путь считается радикальным, сверх-быстрым и тайным путем к Богу.
У Кастанеды говорится о "левой стороне мира", но это вообще отдельная большая тема.
Эта асимметрия связана с глубинными особенностями поведения человека как существа, живущего в речевой реальности, и с психофизиологией речи в частности.
Известно, что речевой центр расположен в доминантном полушарии, управляющем правой стороной тела. Менее известно, что нецензурными выражениями заведует другое, субдоминантное полушарие, причем никаким эротическим смыслом эти выражения не наполняя, - они для него, лишенного логики и чуждого всякой понятийности, скорее как бы "флексы", некие иррациональные полисигнифичные, полифункциональные знаки.
Вся речевая жизнь социума подчиняется этой асимметрии, делению на правое (то, что поддерживает существующее положение вещей) и левое, нецензурное. Если кто-то недоволен своим местом в иерархии "правой половины мира", он легко может обойти законы и получить ключ к магии власти, перейдя "на левую сторону".
Этот переход в кризисные периоды не утаивается, а, напротив, открыто декларируется, сам акт декларирования имеет характер "мата", активной лево-речевой агрессии, и первого шага к союзу с "единомышленниками" в некоторой левой, альтернативной социальности (изначально левое асоциально).
Легенда о появлении левых и правых в политике - только легенда. Никакой такой исторической случайности, без которой все могло бы быть наоборот, не было.
Отсюда любые попытки четко закрепить значения "левых" и "правых" в политике не продуктивны, а в условиях России - чреваты дополнительной путаницей. На самом деле и сейчас, с насильственным закреплением в журналистском обиходе "правильной" терминологии, в словах "Зюганов - левый" чувствуется неорганичность, искусственность, фальшь. Вот нацбол Лимонов был левым и им остался, его чувство самоидентичности всегда сопряжено с балансированием на грани "нецензурного". Писатель Галковский - великолепный пример левого писателя, весь его талант, вся изюминка его литературного и речевого обаяния в юродивости языка, в игре с понятиями, именами, методами, использовать которые в "приличном", то есть правом, обществе нельзя, это "мягкие табу". Его"бесконечный тупик"- это упоение понятийным матом, что делает книгу находящейся вне литературы (понимаемой как априорно культурное=правое явление), хотя она действительно великолепна. Но попытки "прилично", "культурно" среагировать на нее заведомо анекдотичны.
Только при таком понимании асимметрии исчезают иллюзии непонятных "перескакиваний" в эволюции тех или иных левых, андеграундных лиц. Егор Летов или какие-нибудь краснознаменные панки, равно как и скины и металлисты со свастиками - все это левый мир. Только если в плотной, процензуренной до шизофренического двоемыслия совдепии левая неофициальная культура рождалась из естественного человеческого стремления к подлинности, то нынешний левый мир находится под опекой, на содержании, так сказать.
В России "точка бифуркации" так и не пройдена, так и не возникло какой-либо культурно-социальной целостности, само существование которой порождает естественную полярность правого и левого. Нынешняя полярность неестественна, обманчива, она воспроизводится "речевыми магами" ("врунами" в древне-русском смысле слова - от "врать"="говорить, заговаривать,заклинать").
Интересы слоев маргинальных и криминальных еще не "распуповинились" с нечетко-легитимными, официальными, "правильными". Напротив, все еще больше запутываются в этой удавке незавершенных родов.
Вот андеграунд в России сейчас - это что? Притоны и гладиаторские бои в Перми? Чикатило? Бывшее Пятое управление? Именно.
Но и символ "новой правой (правильной) России (власти)" - храм-на-бассейне, - это огромные суммы наркоденег, это "левые" прибыли Лужкова-сына, это совершенно андеграундный сувенир мэра - мраморная кепка!
Впрочем, за храм спасибо, был я недавно там с коллегами-сновидцами - прекрасное сооружение для оккультных игрищ. Наметанный косящий влево взгляд кастанедийца видит в нем дивное строение в стиле архитектуры Ниневии, вырастающее из вод хаоса тлалокан, где еще плавают в ожидании космической весны шустрые личинки кецалькоатлей.
___________
ПИСЬМО ВТОРОЕ
Левое и правое. Заметки на обоих полях
(продолжение)
29 июня 1998
Почему, например, у обывательски-охранительного, типично правого фашизма в истоке мы почти всегда видим типичного "левого лидера"? То есть скандалиста, нарушителя табу, речевого агрессора? Именно потому, что "левая энергия" дает возможность выйти за пределы языка и соответствующей ему социальной реальности и извне с взять этот язык как инструмент, превратив его из средства магического воспроизводства существующего в средство столь же магического передела.
Человек, свободно болтающийся на границе левого и правого, изначально был магом-вождем. Он понимал абсолютную условность речи и шутя сколачивал орды по самому нелепому поводу.
Тольтеки очень любили вспоминать свое героическое прошлое, о том, как пришли они в края, где жили "нормальные", "заурядные" племена и у одного могучего вождя попросили любимую дочь. Сказали: сделаем из нее богиню!
Ну он и дал ее конечно.
А этот левый тольтекский главарь, Уицилопочтли, он же ихний бог, своим ребятам говорит: а теперь давайте кожу с нее снимем и на нашего вождя оденем.
Так и поступили и позвали папашу в гости, сюрпризик ему преподнести, значит...
Он, естественно, расстроился, и потом вся Месоамерика гонялась за тольтеками, все в толк взять не могли: за что? почему? как вообще можно сказать одно, а сделать другое?
Но знание такой возможности и есть левое триктерство.
Эта шутка древних магов напоминает мне один эпизод с нашим первым крутым отечественным панком. Был такой в начале 80-х, в Питере, по прозвищу Свинья. Его однажды один музыковед из какого-то журнала к себе в гости позвал. Сидели, беседовали, пили чай. Свинья был удивительно скромен и учтив. Расстались друзьями.
Неделю спустя музыковед чувствует - воняет.
Форточки открыл, ходит по квартире, принюхивается.
А вонь растет и растет.
Потом нашел - в диванной щели был недавним гостем плавленый сырок засунут.
Для меня и Свинья, и Уицилопочтли - один и тот же тип речевых фокусников. И понимание этой модели поведения помогает разобраться в том, как, в частности, появилась и вся нынешняя субкультура - с ее мимикрией под культуру протеста, с ее абсолютным конформизмом, внутренней стадной "правизной", с ее кумирами из мусора, выброшенного последней волной прежней, реально-андеграундной молодежной культурой, и с ее собственным абсолютным творческим бесплодием. По-сути, пост-советский панк есть "загнанная в коллективное бессознательное" брежневщина - то же привычное двоемыслие, полное безразличие к смыслу слов, используемых исключительно инструментально (типа "свободу панкам!"), тот же агрессивный культ посредственности, неприязнь к творчеству, страх перед любыми проявлениями индивидуальности, тотальный взаимный контроль.
Если люди дна не надевают "левых масок" сами, их наряжают для карнавала те, кто имеет власть - так и возникает внешне парадоксальная ситуация, когда юные сатанисты драгдилерской культуры оказываются повязаны с солидными "правыми" мужами властей "духовной и светской", - ситуация очень прозрачная, если посмотреть на страну как на "зону" с ее сложной иерархией связей, сплачивающей "противостоящие стороны", в которой не всегда ясно, кто же, собственно, главнее - начальник лагеря или пахан. Разница только та, что в лагере-то люди, в общем, случайно собранные, а в иерархии власти страны - не без учета, скажем так, семейных интересов. И вопрос уже иначе стоит: кем начальник лагеря приходится пахану, зятем или племянником?
(продолжение следует)
ПАНОРАМА
